После почти семнадцати часов полета над океаном, Мэйвис чувствовала себя ужасно. Нормальной еды на борту, разумеется, не было, а та закуска, что была ей предложена, вампиршу не устраивала. По этой причине, Мэй, не успев ступить на землю, поспешила закинуть вещи в камеру хранения и рванула прочь из аэропорта, желая поскорее утолить свою жажду.
Над Новым Орлеаном сгущались сумерки, солнце спешило спрятаться за горизонтом, словно не желая видеть того безобразия, что собиралась сделать внучка Графа Дракулы. А планы у Мэйвис были весьма не дурные: еще в поездке по Европе она решила, что должна непременно попробовать койота, которыми славилась Америка.
Мэйвис сидела на заднем сидении такси и внимательно наблюдала за проплывающим за окном пейзажем. Она глубоко вдыхала морской воздух, пытаясь уловить собачьи нотки, пока наконец не почуяла его. Остановив такси, Мэйвис вышла из машины и пошла в поле перпендикулярно дороге. Койот пробегал здесь не более пяти минут назад. Почти свежий след тянулся по полю в сторону города: зверек вышел на охоту, даже не подозревая, что сам станет чьей-то жертвой. Вампирша остановилась и посмотрела на дорогу, по которой быстро проносились машины. Такси, на котором она приехала, уже скрылось из виду. Не желая понапрасну терять время, Мэй пулей устремилась за койотом.
Погоня закончилась, толком не успев начаться. Мэйвис на автомате прыгнула на зверя, повалив его на землю, и впилась зубами в шею койота. Мэй была так взволнована, что даже не обратила внимания на то, что здесь она была не одна. Кто-то наблюдал за ней из темноты...
Когда чувство острого голода прошло, Мэйвис оторвалась от животного. Ей вдруг стало ужасно стыдно перед незнакомцем за ту дикость, что овладела ею. В глубине души девушка надеялась, что он не станет смотреть и уйдет, поэтому Мэйвис сделала вид, что никого не заметила. Вампирша пыталась оправдать себя: она слишком устала с дороги, а может это все от голодания? В любом случае, надо было заканчивать с койотом, пока он не пришел в негодность. Свидетель ее трапезы не спешил уходить, поэтому в Мэйвис взыграла совесть: как она, девушка, может так дико себя вести? А как же приличия? Дома ей все подавалось связанное  на блюдечке, а здесь она ведет себя не лучше этого зверя, что пал в неравной схватке. Покапавшись в сумочке, Мэйвис достала две трубочки и, вставив их в раны, начала потягивать остатки крови, все еще надеясь, что незнакомец оставит её.